Вас здесь не стояло!
Можно бесконечно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течёт вода из вашей дипломки — и как люди раз за разом идут куда-то и, подчиняясь неведомым законам Вселенной, образуют очередь. Где бы вы ни оказались: в «Меге» в выходной, на катке, в поликлинике после катка или опять в «Меге» после поликлиники — в какой-то момент вам обязательно гаркнут в ухо: «Вы последний?!»
Феномен возникновения очереди и того, почему мы, даже если не любим, покорно создаём её и стоим, пока до нас не дойдёт заветное «Следующий!», занимает умы многих учёных. Ведь очередь — это больше, чем просто про «постоять». Это социальное зеркало общества, психологический тренажёр (а попробуйте хотя бы на секунду дать слабину в очереди!) и национальный вид спорта одновременно. В каждой очереди есть своя иерархия и своя философия. Мы привыкли думать, что слово «массовость» ассоциируется с фестивалями или митингами. Но самая большая толпа в стране всё равно соберётся не на площади, а у окошка номер три.
Очереди были всегда. Люди стояли за хлебом, за билетами, за халявным пловом — а в автоЦОНах Астаны в очередях стоят, чтобы записаться в другую очередь. Даже в эпоху QR-кодов и повсеместной цифровизации мы по-прежнему стоим — только теперь уже в электронных списках, где всё то же: «Ваш номер 118, ожидайте».
Животные — за редкими исключениями — в очередях не стоят. А человек — стоит, даже если при этом он сидит. Индивид верит, что его очередь придёт, потому что, может, очередь — не строго человеческое изобретение, но уж точно чисто человечье развлечение.
Какими бывают очереди
Очереди бывают разные. Есть стройные, как военные колонны, а есть такие, что больше похожи на клубок змей — никто не понимает, где начало, а где конец, и все боятся лишний раз дотронуться, потому что эта «змея» прыгнет и укусит либо обовьётся вокруг шеи.
Самая классическая форма — «линия». Люди стоят затылок в затылок, будто связаны одной невидимой нитью терпения. Но на деле эта линия редко бывает прямой: она изгибается, шевелится, распадается на мини-группы, где уже обсуждают цены, жизнь и погоду. Иногда очередь превращается в ту же «змейку», аккуратно огибающую барьеры и стулья, а порой — в «облако», где никто вроде бы не стоит, но все помнят, кто за кем.
Очереди бывают «живые» и «неживые». В живой — всё честно: тела, взгляды, шаги вперёд. А в неживой всё держится на алгоритмах и уведомлениях — цифровая версия терпения: «Вы — 127-й в списке ожидания». Напомнить о себе здесь можно, лишь обновив страницу или нажав «проверить статус» — своеобразная проверка на прочность нервов и интернета.
Неживые очереди живут дольше живых. Сервер может зависнуть, но база данных — нет. Она бессмертна и спокойно хранит всех тех, кто «ждёт с прошлого года». Иногда и живые очереди эволюционируют в неживые или цифровые — в Казахстане это особенно заметно. Только ссоры при этом остаются прежними. Вместо «Я за вами стояла!» могут сказать: «У меня талон был раньше!». Просто вместо тела — логин, вместо места — порядковый номер в приложении. Прогресс, конечно. Но очередь всё та же.
Если подумать, очереди различаются и по времени жизни — от минутных у кассы с кофе до многолетних. Канонический пример вторых — очередь на жильё в Казахстане: там можно вообще находиться десятилетиями (и до вас всё равно не дойдёт).
По моральному статусу очереди делятся на одобряемые и осуждаемые. За хлебом — благородно, за алкоголем — подозрительно (но стабильно больше).
Отдельная категория — люди «без очереди» и «вне очереди». Первые — герои хаоса, верящие, что «проскочат быстро», и считающие, что остальные должны поверить в то, что они «только спросить». Вторые — люди, идущие мимо вас, покорно сидящего на железном стуле у кабинета, с бумагой, печатью или просто правильным знакомством. Собственно, наличие таких трикстеров ведёт к тому, что очереди делятся ещё и по интонации. Тихие — когда все молчат и просто ждут. Шумные — когда обсуждают, как всё подорожало. И разъярённые — когда кто-то попытался пройти «на минуточку».
Как устроена очередь?
Социологи Виктория Идоленко и Анна Зуева в своей статье «Как и почему люди стоят в очередях? Обзор социальных исследований» пишут, что «очередь предоставляет уникальную возможность наблюдать за возникновением социального порядка в реальном времени». Люди не просто ждут — они вырабатывают правила: кто за кем, кому можно «отойти на пять минут», кто контролирует справедливость. Это, по словам исследовательниц, «живой, локальный и постоянно обогащающийся гештальт, который динамично развивается во времени».
Мы договариваемся почти без слов: взглядом, кивком, репликой «я за вами». Это микроакт доверия, как маленькое рукопожатие в реальной жизни. Иногда кажется, что очередь — наш коллективный способ уравнять сильных и слабых: все стоят одинаково, двигаются одинаково, ворчат одинаково. А если кто-то «влезает», то общество мгновенно реагирует — ведь нарушается не просто порядок, а выстроенная особым образом моральная Вселенная.
Школа ожидания
Советский Союз возвел очередь в ранг национальной традиции. Как отмечает российский социологВладимир Николаев, «прежде всего, образцовая советская очередь не была линией: основным фактором, нарушавшим её линейный характер, был “дефицит”». Это объясняет, почему советские очереди часто принимали форму «облака»: люди скапливались у прилавка в ожидании внезапного поступления дефицитного товара.
Дефицит превращал очередь в арену борьбы за надежду урвать что-то стоящее. Здесь рождались дружба, слухи и шутки:
— За чем стоите?
— Пока не знаю. Но говорят, дают что-то хорошее.
А иногда — из очереди рождалось пространство философии:
— Скажите, а к доктору живая очередь?
— Ну, пока еще да…
Прилавок был границей, разделяющей пространство тех, кто распределял благо и, очевидно, имел в руках власть, и тех, кто на это благо претендовал и данной власти подчинялся. В советское время продавец, относясь к «особой касте» людей — властей предержащих, нередко мог определять не только качество реализуемого товара, но и его наличие в конкретной ситуации. «Дефицитные блага, в борьбе за которые выстраиваются зримые и незримые очереди, могут быть разными, — уточняет Николаев. — Это и хлеб, и масло, и колбаса, и звание, и служебное повышение, и справедливость, и время, и деньги, и лицензия на предпринимательскую деятельность, и власть, и освобождение от страданий». Так что очередь в СССР была не просто экономическим явлением — она формировала особую социальную реальность.
Психология ожидания: порядок, время и награда
Любая очередь кажется нам хаотичной, но социологи видят в ней закономерность. Виктория Идоленко и Анна Зуева замечают, что любая физическая очередь является уникальным и неповторимым инвариантом идеально-типической модели очереди вообще. И всё же каждая из них подчиняется определенным правилам.
Исследовательницы выделяют три ключевые характеристики, свойственные любой очереди: «окружение», «ожидание», «получение». Очередь, по их словам, «организует себя в пространстве» — выстраиваясь в ту самую «линию», «змейку» или в «облако». Но пространство — лишь оболочка. Главное в очереди — время. Идоленко и Зуева подчёркивают: «Само ожидание — это антропологическая константа, встречающаяся в различных культурах и не являющаяся врожденной». То есть ждать — не инстинкт, а навык, выработанный обществом. Каждый человек «старается показать, что он именно ожидает, а не занимается чем-либо ещё» как будто демонстрирует окружающим свою дисциплину. И наконец, цель ожидания — получение дефицитного блага, будь то товар, внимание врача или место в автобусе. «Благо воспринимается как своеобразная награда за соблюдение моральных правил и поддержание социального порядка», — заключают исследователи.
По сути, очередь — это моральная система в действии. Она проверяет на прочность терпение, чувство справедливости и способность мирно сосуществовать. И именно поэтому даже в цифровую эпоху мы по привычке ищем «хвост» и встаём за последним — будто это часть древнего социального ритуала.
Но этот ритуал держится на хрупком равновесии. Пока люди верят в справедливость — очередь стоит. Стоит усомниться в честности, и порядок рушится: каждый думает только о себе.
Так рождается давка — не просто толкотня, а момент, когда общее ожидание превращается в борьбу за место. Мы давимся не из-за спешки, а из-за потери доверия. Очередь — это порядок, давка — его распад.
Очередь по-казахстански
Казахстан объявил, что планирует разговаривать на языке технологий. Но, как и любая постсоветская страна, продолжает жить в одной большой очереди. Даже там, где обещают «цифровое будущее», нас встречает старый добрый социальный порядок: нужно встать в ряд, подождать, потерпеть.
Форум Digital Bridge в Астане, символ прогресса и инноваций, стал лучшей иллюстрацией этого парадокса. Три дня рассуждений о цифровизации всего на свете, десятки тысяч гостей, рекорд по числу участников и — рекорд по длине очередей. Толпы людей у входа растягивались на сотни метров.
Очередь извивалась, разбивалась на «змейки», потом превращалась в плотное облако, а местами — в настоящую давку.
Люди с бейджами, кофе и ноутбуками шаг за шагом продвигались к залам, где шли сессии про искусственный интеллект, В одних залах не хватало мест — слушатели сидели на полу, в других — толпились у дверей, надеясь «просочиться». Ирония была в том, что форум о будущем столкнулся с одной из самых древних форм человеческого поведения — физической очередью.
Организаторы гордо говорили, что побили рекорд посещаемости.
Но почему никто не подумал, что толпа — это не просто цифра, а организм со своими законами движения и безопасности? Очередь на Digital Bridge стала метафорой того, как в Казахстане соседствуют скорость цифровизации и медлительность организации.
Мы можем разрабатывать приложения, обучать нейросети, внедрять eGov, но стоим — так же, как стояли десятки лет назад, только теперь вместо прилавка — турникет с QR-кодом. И, может быть, именно в этой очереди — честный портрет современного общества. Мы спешим в будущее, но идём туда по привычке в порядке живой очереди.
